Аудиовизуальный фонд исчезающих языков
Эвены и их язык
Тундренные юкагиры
Эвены Усть-Янского района Численность эвенов усть-янской группы составляет более 500 человек. Представители данной локальной группы компактно проживают в населенных пунктах Депутатский, Уянди, Селеннях Усть-Янского улуса, где пребывает наибольшая часть эвенов данной компактной группы. Эвенским языком ориентировочно владеют 6,8% из общего числа. Возраст носителей языка коррелирует с возрастом. Эвенский язык как предмет преподается в двух школах района: его изучают в с. Уянди и в с. Сайылык. Эвены Усть-Янья относились в прошлом к следующим родам: деллянкин, мэмэ, кукуюн. Среди эвенов данной группы характерно двуязычие, свободное владение эвенским и якутским языками. Таким образом, усть-янский говор с социолингвистической точки зрения относится к одному из наиболее неблагополучных говоров эвенского языка. Поэтому документация его материалов имеет большое значение для лингвистической науки. Некоторые данные по усть-янскому говору под названием юкагирского рассматривала Л.Д. Ришес при описании западного диалекта эвенского языка [Ришес 1955]. По данным последних исследований язык эвенов Усть-Янья следует именовать усть-янским говором. Об этом отмечает А.А. Бурыкин: «Название «юкагирский», однажды примененное для данного говора [Ришес 1955а], оказалось очень неудачным, так как следы юкагирского влияния в нем малозаметны по сравнению с другими названными выше в этой связи эвенскими говорами – такими как аллаиховский и нижнеколымский» [Бурыкин 2004, с.79]. Основным особенностям говора посвящены работы Х.И. Дуткина [Дуткин 1989; Дуткин 2009]. Некоторые особенности данного говора рассмотрены Р.П. Кузьминой [Кузьмина 2012] и С.И.Шариной [Шарина 2013]. В ходе экспедиций в район были зафиксированы образцы бытовой речи, повествовательных текстов, некоторые фольклорные материалы разных жанров (сказки, песни). Что касается фольклорных тестов, то здесь одним из основных источников явилось творчество Татьяны Афанасьевны Протопоповой – Гулуӈэ, автора сборника «Хаардаах дойдум ил тыына», изданной в Якутске в 2008 году. В книгу вошли статьи, очерки, рассказы писателя на якутском, русском, эвенском языках. Эвенский материал представлен 4 стиховорными сочинениями и 12 прозаическими произведениями общим объемом 10 страниц. Причем, прозаические, включающие сказки, записаны по словам автора, от ее матери, старейшей жительницы района Слепцовой Елены Спиридоновны, ушедшей из жизни в 103-летнем возрасте. Примечательно творчество жителя села Сайылык Усть-Янского района Ивана Петровича Слепцова – Икэ Уйбана – замечательного исполнителя фольклорных произведений хэде, песен. Приводимые в аудиовизуальном фонде материалы были записаны от исполнителей, которые родились, выросли и жили только на территории Усть-Янского района, относятся к тем родам эвенов, которые исконно проживали на данной территории. Для всех информаторов эвенский язык является родным языком, первым языком, на котором они заговорили, они не обучались эвенскому ни в школе, ни в других учебных заведениях. К основным фонетическим признакам усть-янского говора относятся характерные для всех говоров западного наречия отличия: 1) полная спирантность, отмечается отсутствие звукотипа [с] и наличие фарингального согласного [h] во всех позициях в слове: hиhэчин `вечером`, уhи `ремень`, экӈэh `сестра (твоя)`; 2) метатеза конечного -с и гласного последнего слога: буhкэ `лед`, эhкэ `рыбья чешуя` (в восточных говорах соответственно бөкэс, экэс); 3) наличие переднеязычного [д] после сонорных согласных: чундукан (в восточных говорах – чунрукан) `мяч`, нанда (нанра) `шкура`. В области морфологии говор характеризуются определенными особенностями. Наиболее яркая из них – наличие только одной формы личного местоимения I л. мн. ч. мут «мы». Отсутствуют самостоятельные формы притяжательных местоимений 1 и 2 лица, вместо которых используются личные местоимения, например: Эне, алаке, Бугундя-упэ би амандуву өмэм орми бөн, аике, эмдэкэн чалмив дебдип. `Мама, ура, Земля-бабушка моему отцу одного оленя дала, как хорошо, когда придет (он), оленьи кишки будем есть.` Тарич горкам дёмкуттиди: «Таралдук аhаткардук өмым hи экӈэh гаракат он бимчи?» – гөникэн улгимичэ. `Потом, долго подумав: «Если одну из тех девушек твоей сестрой сделать, как будет?»- говоря, вопрошал.` Образование форм множественного числа от форм типа оран, муран, сопровождается усечением конечного [н] основы: ора-л `олени`, мура-л `лошади`. В говоре неупотребительны направительно – местный и направительно-продольный падежи, вместо которых используются послеложные конструкции: Өмнэкэн оралчимӈал нам hолилин нулгуччэл. `Однажды оленеводы вдоль берега моря кочевали`. Однако в говоре форма направительно – местного падежа (суфф. –кла/-клэ) обнаруживается в оформлении причастий: Чарчакан hоч наптиклайи он некми айдин: «Өгилэ бугла тэгэлкэлкэн мутту яддин» – такан гөнчэ мэргэнди… `Чарчакан, хотя и расстроился, но как сделать лучше: «В верхнем мире живя, что бы у нас делала-то»`, – сказал про себя. После основ на гласный суффикс направительного падежа –тки встречается в виде -кки, например: Ок-да эдыӈи итты адув иччэ куӈа нивэкэг долин дикэйкэтникэн дэгилгидэкки миркычэ. `Никогда раньше такого не видевший ребёнок, прячясь в зарослях карликовой березы, пополз в строну птиц.` Бугундя-упэ оралби муткидэкки илбэддэн. `Земля-бабушка оленей в нашу сторону пригоняет`. Хотя в большинстве западных говоров эвенского языка имена прилагательные не имеют грамматических категорий числа и падежа, в усть-янском говоре, особенно в письменных источниках, отмечаются нормы согласования прилагательных с существительными как в числе, так и в падеже, например: эгдер дэгэмкэрэл `большие птицы`, hол нодал дэгил – аhаткар `очень красивые птицы-девушки`, ӈонуму нюритандялбур `длинные свои косы`, мэӈэм чундукэм `золотой шар` Характерные для говоров западного диалекта метатизированные формы притяжания 2 и 3 л. мн. ч. –hын~-hнын, – тын ~ тнын в говоре не отмечаются. Из особенностей употребления возвратных местоимений можно отметить различение местоимений мэни и бэййон для 1, 2 и 3 лиц. Если для 1 и 2 лиц предпочтительно употребление слова мэни, то для 3 лица в говоре характерно употребление возвратного местоимения бэййон: Ноӈан тараптук бэййон «Кирэдей экму» гөникэн гэрбутти оча. `Она с тех пор саму (её) «Сестра Кирэдей» стала называть.` В говоре фиксируются обе детерминативные формы бэйди и мэнкэн `сам, сами`, имеющие лично-выделительное значение, указывающие на непосредственное участие в произведении действия самого производителя. Примеры: Чарчакан hутчэнни ач эннэ да биhиклэйи онкыкар иhучэ, эгдекэкэн ориди дю далилин кунтэкли мэнкэн hэтыккэтникэн эвири оча. `Ребенок Чарчакана, несмотря на то, что рос без матери, став побольше, возле дома на поляне сам по себе играл, бегая.` Бэйди мэргэндикэн тиминарап оннаван һоч уданикан алачча. `Сам же про себя с нетерпеньем ждал завтрашний день.` В усть-янском говоре отмечена модель числительных второго десятка, содержащая послелог хулэк `лишний`. Конструкция строится следующим образом: мян хулэкин өмэн `одиннадцать` (досл. десять, его остаток один), мян хулэкин дӫр `двенадцать` (досл. десять, его остаток два); мян хулэкин илан `тринадцать` (досл. десять, его остаток три) и т.д. Этот способ образования числительных второго десятка характерен для диалектов эвенов бассейна Индигирки, ранее у Янских эвенов не отмечался. В говоре фиксируется наличие увеличительных и уменьшительных форм собирательных числительных, которые используются для дополнительной оценки количества считаемых предметов: илничэмэн `всего троих`, илниндевэн `целых трех`, дыгничэмэн `всего четверых`, дыгниндеван `целых четверых` и т.п. Распределительные числительные кроме общепринятых форм илатал `по три, по трое`, дыгэтэл `по четыре, по четверо` представлены также формами илаталди, дигэтэлди. Формы 2 лица единственного числа глаголов настоящего и будущего времени в эвенском языке имеют личный суффикс -нри, в усть-янском говоре этот личный суффикс имеет вид -нди, например: одинди `становишься`, биhэнди `(ты) есть, являешься`, утӈанди `выкрутишь`, эриhӈэнди `позовешь`. В эвенском языке формы 2 лица мн. числа настоящего и будущего времени глаголов образуются при помощи личного суффикса -с, например, ха-с `вы знаете`, хөр-ди-с `вы уйдете`. В усть-янском говоре согласный [с] во всех позициях заменен согласным [h], и соответственно глагольные формы 2 лица мн. числа настоящего времени выглядят как hа- h вы `знаете`, эмэ- h `вы приходите`. В области глагола говор представлен следующими особенностями. В усть-янском говоре преобладает выражение прошедшего времени с помощью причастных форм прошедшего времени с суффиксом -ча-/-чэ- и лично-притяжательными суффиксами, при этом формы 3 лица ед. и мн. числа не имеют личных показателей, а формы множественного числа имеют суффикс числа -л, например: эмчэс `ты пришел`, эмчэлсэн `вы пришли`, эмчэ `он пришел`, эмчэл `они пришли`. В речи информантов отмечаются также формы прошедшего времени на –ри: балдарив `я родился`, мудакрив `я закончил`, эмритэн `они приехали`, но в говоре частотность их употребления мала. Настоящее время 3 л. ед ч. от основ на гласный образует форму бөн `дает` (в восточных диалектах бөрэн), прошедшее время – бөчэ `дал`. В формах 2 лица ед. числа повелительного 1 наклонения от основ глаголов с конечным -н согласный основы отпадает, например: гө-ли `скажи`, ср. и-ли `входи`. В говоре отмечаются формы 1 лица мн. числа повелительного 1 наклонения с суффиксом -галда/-гэлдэ, например: Гэ, куӈал, hэдегэлдэ! `Ну-ка, ребята, давайте танцевать хэде`. Тарпач эчин неккэлдэ. `Тогда вот как сделаем`. Формы повелительного 1 наклонения 2 лица мн. числа имеют два параллельных варианта – лда/-лдэ и -лилда/-лилдэ, например, гөлдэ и гөлилдэ `скажите!`. При этом между двумя данными вариантами какая-либо смысловая разница отсутствует. В усть-янском говоре, как и во всех говорах западного наречия специализированная деепричастная форма на -кил отсутствует, и в ее функции употребляется та же форма деепричастия, что и в индикативных отрицательных оборотах: эди бөр `не давай` (вост. и лит. эди бөкил), эди хөррэ `не уходи`, эдилдэ хөррэ `не уходите`, эди гөн `не говори`, эдилдэ гөн `не говорите`. Форма средневозвратного залога, которые образуются от основ глаголов посредством присоединения суффикса -б-//-п, например, бэридэй `потерять` – бэриптэй `потеряться`, бактай `найти` – бакаптай `найтись`, эмэндэй `оставить` – эмэптэй `остаться` употребляются более активно, нежели аналогичные формы в восточных диалектах, при этом формы средневозвратного залога представлены не только в личных формах глаголов, но и в причастных и деепричастных формах: куӈалду анипчал `посвященные детям`, депчэ чамык `поевший тарбаган`, hуhупчав нандыв `стриженую шкуру`, ирипчэ чалми `сваренные потроха`, нучупчэч тэргыhыч `прокопченной замшей`. Среди форм длительности/многократности действия в говоре отличается особой активностью форма -гра-/-грэ-//-гара-/-гэрэ-//-ӈра-/ӈрэ-: мадай `убить, добыть` – маградай `убивать, добывать`, гөндэй `сказать` – гөӈгрэдэй `говорить (неоднократно)`. Примеры: Һутур көчукэн биhэкэн нолимаду бэбэкэм оридюр ируграчал. `Когда ребенок был маленький, на санях детскую повозку сделав, возили.` Ок эмыннэвутэн як да ач hаграчала. `Когда он приедет, никто никогда не знал.` Для говора, в отличие от других говоров западного наречия, характерно весьма частое употребление формы обычного действия на –ват/-вэт: Би бэйди дуктаӈа икэвэттэм. `Я сам что написал, пою (обычно)`. Эрэгэр пэтылнили мостали гиркаватми hадын да ӈиӈтын киӈтэкэлдимдэh оваттан. `От постоянного хождения по твердому полу пятки становились твердыми.` В говоре отмечается функционирование некоторых форм выражения характера протекания действия, не отмеченных ранее в грамматических описаниях эвенского языка. Форма особо интенсивного действия, образуемая при помощи суффикса -нукан-/-нукэн- от достаточно большого количества глаголов, характерна и для других диалектов эвенского языка, например: Эньми төрэмэн долдыча куӈа дюккийи hибынукэнчэ. `Услышав, как зовет мать, ребенок ворвался в дом.` В усть-янском говоре отмечается весьма частотное употребление одновременного деепричастия с суффиксом -никан/-никэн. В говоре данное деепричастие проявляет тенденцию к неразличению форм числа, выступая в форме единственного числа в статусе неизменяемых деепричастных форм. Причина этого явления до конца не ясна, но можно предположить, что оно может быть обусловлено влиянием якутского языка, например: Аhачкакаял дэтлэндялбур нукридюр өмынду умивчал, тарич ӈонуму нюритындялбур нибалаканни hукэлукэмнин hоч аич дилгындюр икэникэн, ӈалдур дявулдуридюр эрэли hэденылчэл. `Девушки, крылья свои сняв, положили в одно место, потом длинные косы свои распустив, очень красивыми голосами стали петь, взявшись за руки, танцевать круговое хэде.` В говоре употребительна форма разносубъектного одновременного деепричастия с суффиксом -ӈси-, например: Куӈакыкан биӈhиву ами эӈи ӈалални өгилэ төкыhӈырэр. `Когда я был ребенком, сильные руки отца поднимали наверх`. Һояв ормур көсчиникэн, чорав дювур дюлатникан, дөмӈэли нулгэниӈhит. `Много оленей пася, в чуме живя, кочевали мы по тайге.` В говоре не прослеживается употребление причастия недавнопрошедшего времени с суффиксом -мат/-мэт и причастия давнопрошедшего времени с суффиксом -тла/-тлэ. Какие-либо особенности наречий как части речи в говоре не усматриваются. В лексике усть-янский говор обнаруживает те же диалектизмы, что и другие западные говоры. Некоторые лексемы имеют юкагирское происхождение, например: нолима ˂ юк. кол. налимэ, юк. тундр. лалимэӊ – лит. турки ´нарта´; онди ˂ юк. тундр. од᾿и – лит. мɵ ´вода´; кяга ˂ юк. устар. термин родства; – лит. этэ ´дедушка´; эмдьэ ˂ юк. эмдьэ – лит. нɵ ´младший брат, младшая сестра´ и др. В говоре используются и лексические заимствования из якутского языка, не использующиеся в восточном наречии: оhок ´печь´ ˂ як. оһох; улэлэдэй ´работать´ ˂ як. улэ работа; үɵрэндэй ´учиться´ ˂ як. үɵрэх ´учеба´ и др. В языке эвенов Усть-Янья следует отметить наличие слов, не имеющих параллелей не только в восточных говорах, но и в некоторых эвенских говорах Якутии. Данные лексемы относятся к разным тематическим группам, например: у-я., н-к, алл, лам. хокэн ´корова´; у-я. набукча – лит. улакча ´влажный, мокрый, сырой´; у-я. кɵрэкэ – лит. авун ´шапка´; у-я, н-к куратли – лит. авун ´шапка´; у-я. эрмэни – лит. дэрэмкэчэ ´покойник´; у-я, лам, н-к гол – лит. мо ´дрова´ и др. Из источников материала становится заметным, что усть-янский говор эвенского языка не проявляет существенных отличий от той языковой формации, которая известна в литературе как западное наречие. Однако при более детальном рассмотрении говор обнаруживает некоторые отличия и особенности, что должно быть учтено при отнесении данного говора к той или иной языковой формации. Дальнейшие исследования здесь могут дать новые, более полные и надежные данные не только в отношении ареала распространения определенных диалектов эвенского языка, но и существующей классификации. Список литературы:
